Во время одного из таких визитов на север Конго мы набрели на кустарник, усыпанный стручками того самого перца пили-пили. Хотя перец этот продавался на любом рынке и стоил недорого, но в пересчете на рубли все казалось дорого, поэтому мы очень обрадовались находке. Перца здесь можно было набрать на несколько лет вперед. Как назло, ни у кого не оказалось с собой сумки или хотя бы пакета. Выручили французские комбинезоны с многочисленными карманами от шеи до щиколоток. Их-то мы и набили до предела стручками пили-пили.
Счастливые и очень довольные собой, словно средневековые купцы, возвращавшиеся вкругосвет из Индии с бесценным грузом, мы поспешили к самолету. День выдался жаркий, и по дороге все успели изрядно вспотеть. Первым в полете зачесался штурман. За ним — второй пилот. «Чесотку подцепили, что ли, в этой гостинице, если чего не хуже?..» — недоумевали они, почесываясь, как обезьяны, сразу обеими руками. Через минуту чесались все. Обильный пот, хлюпавший под комбинезонами, быстро насыщался перцем. Жжение становилось все сильнее, распространяясь по всему телу.
Экипаж, побросав все, включая штурвал, отчаянно чесался, запустив руки под одежду. Драгоценный перец был безжалостно вытряхнут из карманов, и весь пол кабины оказался усыпанным красными стручками. Их давили ногами, воздух пропитывался едкими парами, превращаясь в слезоточивый газ. Пилотировать самолет стало невозможно, а сажать его было некуда: под крылом — зеленое море джунглей. Выручил автопилот — великое достижение технической мысли!
Подобно жене аргонавта Ясона, мы срывали с себя обжигающую одежду, но было уже поздно. От шеи до пяток, все находились под соусом пили-пили, и если бы нам сказали, что самолет падает, вряд ли кто-нибудь был бы в силах что-либо предпринять. Пили-пили оказался совершенно непригоден для наружного употребления. Словно команда тонущего корабля, носились мы по самолету в поисках воды. К счастью, в пассажирском салоне обнаружилась большая коробка с минеральной водой. Ею-то мы и помылись.
Случай с перцем мог вполне стать трагическим. Но бывали случаи и просто удивительные для нас. Однако об этом как-нибудь в другой раз...
Владимир Добрин
Москве — 850: Открывая Москву подземную...
Из глубин истории Манежной площади и Старого Гостиного двора
Об археологических раскопках в Москве на Манежной площади сегодня знают почти все — и не только жители столицы. Но мало кто подозревает, что всего десятилетие назад работы такого масштаба были практически невозможны и вполне могла сложиться ситуация, при которой первыми на это историческое место пришли бы строители. Потому как еще в конце 80-х вся, так сказать, археология Москвы насчитывала лишь нескольких человек, состоявших на службе в Институте археологии Академии наук и Музее истории Москвы и работавших на отдельных участках, не поспевая за строителями, или, вернее, не успевая опережать их. И сегодня остается удовлетворяться хотя бы тем, что тогда были проведены раскопки в Зарядье при строительстве гостиницы «Россия» (строили очень долго, что и помогло), за Яузой при сооружении высотного дома в Котельниках, в Кремле при строительстве Дворца съездов.
А большая часть культурного слоя очень важного участка Москвы, где был древнейший посад, так и канула в неизвестность. Красноречивая деталь: в 1986 году строители, ни с кем не согласовывая своих действий, начали копать на Кузнецком мосту, как копают в тайге, едва не разрушив кладку белокаменного моста. Через год в Историческом проезде строители попали на кладку Иверской часовни Воскресенских ворот, потом на деревянные мостовые: мощный культурный слой — в том числе относящийся и к первым столетиям существования Москвы. Разразились скандалы. Тогда-то городские власти, стремясь разрядить обстановку, и решили создать специальную муниципальную службу, которая взяла бы на себя охрану памятников археологии, — ныне Центр археологических исследований при Управлении охраны памятников Москвы. Сегодня это достаточно крупная научно-производственная организация, многочисленные специалисты которой ежедневно работают и проводят раскопки на десятках объектов. И «полевой сезон» у них длится почти круглый год: со 2 января по 29 декабря. Вот почему надо благодарить Всевышнего, что до Манежной руки не дошли раньше. Кто знает, что бы мы тогда потеряли и что приобрели.
«Застенье». Кто жил на этой площади?
Археологические работы на Манежной площади стали крупнейшими — и по размаху, и по продолжительности — за всю полувековую историю раскопок в Москве. Начались они с изыскательских работ ранней весной 1993 года, когда археологи пришли сюда одновременно с геологами и геофизиками. Я до сих пор помню первый грохот буровых установок, врезавшийся в городской шум... То было начало.
Требовалось всерьез разобраться с тем, что же таит в своих недрах это асфальтовое пространство рядом с Красной площадью, у самых стен Кремля.
У площади долгая, большая история. Как свидетельствуют письменные источники, издревле здесь, за рекой Неглинной, был торговый посад. По документам известно, что в 1493 году после двух опустошительных пожаров последовал указ великого князя Ивана III, запретивший деревянную застройку у стен Кремля на расстоянии в 109 сажен, то есть 251 м, — таков был размер «полого места», «Застенья», древнейшей площади. А на планах XVI — XVIII веков вновь видны различные сооружения на месте будущей Манежной — Моисеевский монастырь, мельницы, дома. Во времена Ивана Грозного тут располагалась Стрелецкая слобода Стремянного полка — ближнего к царю, стоявшего у его стремени. Рядом размещались торговые ряды: Ветошный, Лоскутный, Тележный, Мясной, Крупяной, Мучной. Веками шел здесь торг, кипела бойкая городская жизнь.
Манежная площадь вплоть до 30-х годов нашего века была плотно застроена и делилась на две части: Новоманежную, находившуюся у Манежа, и Моисеевскую, где на пересечении Тверской и Моховой улиц в древности стоял женский монастырь.
В своих современных пределах Манежная площадь была образована лишь во время «сталинской реконструкции» в 1934 — 1937 годах, после сноса исторической застройки XVIII — XIX веков.
На основе геофизических данных и архивных материалов, а также планов XVI — XIX веков были произведены детальный анализ истории освоения территории и изучение эволюции историко-культурной застройки, плотность которой была чрезвычайно велика. И действительно, культурный слой, как выяснилось уже при контрольных археологических раскопках, оказался весьма насыщенным каменными и деревянными сооружениями. Это естественно: в течение столетий здания ветшали, неоднократно горели, на их месте воздвигались новые постройки, а основания прежних оставались в земле, все глубже уходя в нарастающий веками культурный слой.
И вот сначала под техногенным балластом, в верхних кирпично-известковых, так называемых литогенных, горизонтах каменного строительства были расчищены основания торговых, жилых, гостиничных сооружений XVIII — XIX веков, находившихся в известных по планам и документам владениях Карзинкина, Бенкендорфа, Комиссарова, Холщевникова, Силина, Попова и других. Значительный архитектурный интерес представляла аркада основания известных по документам торговых рядов Горюнова; эти ряды, тянувшиеся вдоль берега реки Неглинной, — яркий образец московского классицизма второй половины XVIII века.
В раскопе, разбитом на месте бывшего дома отставного подпоручика купца Михаила Силина, известного по планам второй половины XVII века и выходившего на Моховую улицу, были раскрыты помещения дома и постройки внутреннего двора. Рядом со зданием была расчищена углубленная белокаменная постройка, погреб купеческого дома, пол которого устилали толстые брусья лиственницы. В заполнении погреба обнаружены чернолощеные кувшины, костяные шахматные фигурки, детские игрушки, слюдяные оконницы. Рядом была прослежена граница участка — линия частокола, проходившая параллельно колену Обжорного переулка. Ниже линии частокола зафиксированы остатки сгоревшего сруба. Нижние венцы и лаги этого сруба опирались на деревянные чурбаки с врубленными чашками. Этому ярусу соответствовала большая постройка с частоколом. Здесь и был найден комплекс вещей военного назначения, относящихся к «Смутному времени» — началу XVII века: седельная кобура для пистолета, замочные доски от колесцовых пистолетных замков, костяные пороховницы, ножны от шпаги, каменные ядра и т.п. Обнаружены многочисленные красные рельефные изразцы с батальными сюжетами.
В другом раскопе, под основанием фундамента стены позднего здания торгового дома купца Карзинкина (фамилия так и писалась — как произносилась, с характерным московским «аканьем»), обнаружен бревенчатый сруб - погреб, внутри которого сохранилась ступенчатая деревянная лестница. Среди находок тут много горелого зерна, разнообразные керамические сосуды емкостью не менее 20—30 литров, поливные кубышки. Из сотен интересных находок наиболее эффектная — перекрестье сабли с прекрасной гравировкой — растительным орнаментом XVI века.